[Raisalyng]

Иван Царевич знал, что пред силой богатырской, богатырской доблестью и богатырским мечом в три пуда весом мало какое зло способно устоять. Но вот что бы начать кататься по полу и верещать… Это выглядело как-то неправильно. Нет, на самом деле Зло, конечно, может кататься по полу и верещать, только делать это оно должно от боли. А боль появляется лишь тогда, когда зло разрубают мечом, колют пикой, или на худой конец бьют в лицо чем-нибудь тяжелым. Иван Царевич помнил, что Кощея Бессмертного он даже не тронул. Не тронул даже пальцем. Иван Царевич занес меч, преисполненный богатырской решимостью размахнулся, а потом… Потом Кощей Бессмертный с несвойственной его почтенному возрасту ловкостью подпрыгнул, крутанулся, раздалось громкое «хрусть!» и Кощей начал кататься по полу с дикими воплями «убил! убил! сдаюсь! помилуй!».
Иван Царевич смерил Кощея тяжелым взглядом. До того тяжелым, что этим взглядом можно было колоть орехи, а при некотором усердии спрессовывать грубые куски железной руды в тонкие пластинки. Иван Царевич думал. Иван Царевич хоть и происходил, как полагается всякому Царевичу, из Дураков, окончательным идиотом по счастью все-таки не был.
— Эй-й-й, — протянул Иван. — Чего это с тобой? Я тебя того… не задел вроде. Вставай что ли… биться будем. Не на жизнь, а на смерть. Э-э-э-э… злодейское отребье! Э-э-э-э… отродье!
— Ох! — жалобно протянул Кощей, поднимаясь на колени. — О-о-ох! Победил ты меня, Иванушка, победил! Вон какой у тебя меч здоровущей, куда ж мне против такого меча? Да против такого богатыря биться? Стар я стал, немощен, нерасторопен! Победил ты меня, победил. Сдаюсь я на волю твою, верую в твою добросердечность – не погуби! — Кощей всхлипнул. — Забирай все, что пожелаешь. Все забирай. Победил ты меня, победил.
Иван Царевич почесал затылок.
— Ну, коли победил, — заговорил он. — Отдавай мне тогда все свое злато да серебро, коня волшебного отдавай, яблоки молодильные… и царевну… Вот! Царевну отдавай. Распрекрасную девицу, которую держишь в высокой темной башне и которая истосковалась по молодецкому плечу. Отдавай царевну, выродок распроклятый! Я победил тебя в честном… В общем победил я тебя.
И Иван Царевич самодовольно улыбнулся, потому что победитель обязан самодовольно улыбаться, иначе что с него за победитель?
Кощей Бессмертный резво вскочил на ноги, широко улыбнулся, обнажав бледные десны, и с завидной прытью бросился вверх по ступенькам жутковатой винтовой лестницы, ведущей в страшную высокую башню.
— Сейчас! Сейчас! — доносилось до иванового слуха радостное скрежетание кощеевого голоса. — Все принесу! И золото принесу, и серебро принесу, и яблоки молодильные… и царевну! Непременно царевну! Да-да-да…
Иван Царевич усмехнулся. Царевен он любил.

— Прошу. — Торжествующе проговорил Кощей, аккуратно складывая у лестницы мешки, полные золота, серебра и дивно блестящих молодильных яблок. — Забирай. Все твое. А это царевна.
Царевна, грустно вздохнув, сердито посмотрела на своего спасителя. Царевна была три аршина ростом.
— К-к-кто это? — несколько оробев, пробормотал Иван Царевич, поглядывая на царевну, что при детальном рассмотрении живо напоминала трех упитанных свинок, связанных вместе красной шелковой ленточкой и наряженных в симпатичное платье цвета фуксии. При этом каждая из свинок норовила из платья вырваться. По телу царевны, стоило той вздохнуть, шла активная рябь. — К-к-кто это!? Ах ты негодяй! — опомнившись рявкнул Иван. — Обмануть меня вздумал? Чудо-юдо вместо прекрасно царевны подсунуть? А ну быстро отвечай, а то зарублю!
— Что ты! Что ты! — запричитал Кощей Бессмертный. — Ей-богу не обманул! Эта всамделишная царевна – моя единокровная доченька, Забава зовут! Сам подумай, царь я всей нечисти или не царь? Царь. Значит, и дочь моя – настоящая царевна. Сорок два года царевна, Забавушка, моя ненаглядная. Так что отдаю тебе руку и сердце моей Забавушки, живите долго и счастливо, рожайте детишек, приданным я вас обеспечил, — Кощей покосился в сторону злата и серебра. — Ну и меня иногда навещайте… но не то что бы очень часто.
Иван Царевич сморгнул.
— Папенька, — гнусаво протянула царевна. — Опять одно и то же. Не хочу я замуж… Я хочу леденец…
И тут произошло то, чего ни одному порядочному царевичу еще никогда не доводилось видеть. Кощей Бессмертный бухнулся на колени, подполз к Ивану и, обхватив его за ноги, сквозь слезы, завопил
— Ваня! Умоляю тебя, Ваня! Забери ее! Сил больше нет никаких терпеть! Хочешь золота добавлю? Хочешь – замок мой забирай, живите здесь, а я где-нибудь в лесу… в сторожке… Только избавь меня от этой дуры распроклятой! На горе мне родилась… У-у-у-у… не могу я больше, не могу!
Иван Царевич подумал-подумал и согласился. Потому что легкая победа – это тоже победа, и какая разница, если награда окажется слишком тяжелой. В конце концов, награда – это тоже награда. Она и похудеть может.
— По рукам! — сказал Иван Царевич, и все жили долго и счастливо.
Даже Кощей.

@темы: Зловещая экспериментальная проза, Творчество