Фанф по Треку (ТНГ)

Еще не доработан, но читать можно.

"Ловушка для дьявола"

Сложно, нет скорее невозможно. Порвать с прошлым.
Родиться заново, на этот раз правильно.
В комнате овальной, чистой. А я стальной…
Аморальный. Пошлый.

А когда-то хотелось исправиться. Начать нравиться
Левым, правым. Тем, что около. Только подбили сокола
Если душу порвали. Что останется?

I

Лицо девочки в свете догоравшего дня отливало темной бронзой. Ее звали Николь Ричардс, пятилетняя дочь неокатолического священника; воспитанная в строгих традициях христианского общества, но еще не разучившаяся улыбаться незнакомцам. Глаза девочки цвета лесного ореха смотрели не мигая, густые черные ресницы чуть подрагивали. Заходящее солнце слепило.
Лор наблюдал за ее приближением с ленивым любопытством человека, который столько повидал на этом свете, что уже не осталось ничего, способного его удивить. Он ошибся. Осталось. В руках Николь держала потрепанного плюшевого медведя с полуоторванным коричневым ухом. Из щели торчала мягкая солома. Николь молчала.
Лор сидел на раскаленном камне, сцепив руки на груди. Жара его не беспокоила, хотя он по привычке щурился и изредка вытирал ладонью лоб, словно там могли выступить капли пота. Искусственная кожа оставалась сухой и прохладной, как кусок известняка, долго пролежавший в стерилизационной камере. Где-то поблизости отчаянно лаяла собака, Николь явно не слышала ее утробного воя, временами переходившего в низкое ворчание. Что ж, это разумно. Она человек, а значит, во всех отношениях несовершенна.
Лора начинало утомлять ее безмолвное присутствие. И эти ореховые глаза, неловко изучавшие его лицо. Заговорила бы наконец, или ушла. Лучше бы, конечно, ушла…
Светлое платьице из тонкого льна в нескольких местах пропиталось потом. Темные круги расплылись по горловине, некрасиво выделили подмышки. Запах человеческого тела раздражал. А Николь продолжала тихо следить за андроидом, покусывая тонкие губы в трещинках. Неужели она забрела в такую даль от дома, чтобы просто постоять и посмотреть на него? Проклятое людское любопытство. Порою Лору начинало казаться, что попади он в мифический ад, его и там достанут бесконечные вереницы зевак, готовых без продыха тыкать в него пальцами, кривя в улыбках широкие рты. Но руки Николь сжимали старого мишку, а рот был закрыт на замок. Воспитание. Все зависит от воспитания. Видимо с первых дней жизни ее приучали быть покорной и немой, пока кто-то не попросит говорить и двигаться. Кукла. Марионетка. Лор слегка улыбнулся. Шутка. И она удалась.
— Тебя не учили, что маленьким девочкам опасно гулять в одиночку? Тем более вечерами.
Николь вздрогнула, будто не веря, что этот «странный дяденька» умеет разговаривать, и отрицательно покачала головой.
— Скверно, — сказал Лор. — Даже очень. Шла бы ты отсюда, пока серый волк тебя не сцапал…
Черные брови девочки изящно выгнулись, выражая крайнюю степень непонимания.
— А что такое «волк»? — Хрипловато спросила она.
Лор снова улыбнулся. Естественно, на АкмеV испокон веков не было никаких волков. Откуда это дитя Христианского Эдема могло знать о существовании кровожадных хищников, убивающих лишь потому, что они изначально созданы для убийства?
— Я – серый волк. Ты меня боишься?
— А должна?
Неплохо, мысленно отметил Лор, для пятилетнего ребенка мисс Ричард задает весьма и весьма хитрые вопросы.
— Решай сама. Разве я не выгляжу страшным?
Николь задумалась. Закатное небо полыхало тысячами багряных костров.
Попав волею случая на эту планету, Лор твердо решил не задерживаться здесь дольше пары суток. Судьба распорядилась иначе. Шел второй месяц его пребывания на Акме. Пожалуй, это были самые счастливые два месяца в его жизни, богатые спокойствием и тишиной. Абсолютными спокойствием и тишиной.
Акме создавалась, как закрытая от внешнего мира христианская колония, что вовсе не мешало ее обитателям – сплошь добрым самаритянам – с распростертыми объятьями принимать всякого заблудшего агнца, изъявившего желание присоединиться к колонистам, разделить с ними горести и радости, смерть и рождение. А так же миллионы прочих мелких человеческих забот. У Лора подобного желания не возникло, да и не могло возникнуть. Природа наделила его удивительной способностью пропускать мимо ушей чужие возгласы, будь то радостный смех, или горестный плач. Что поделать, на каждого самаритянина есть свой фарисей…
Кроме того, Лору было откровенно плевать, что на колонистов, что на горячо любимого ими христианского Бога, рискнувшего однажды сотворить по своему образу и подобию все человечество. Все, а не все. Наверное, у бога был отпуск, когда доктор Сунг «сотворял» драгоценных сыновей… И какая забавная ирония: уже по собственному образу и подобию. Плодитесь и размножайтесь…
Жители Акме огорчились, узнав, что Лор намерен в ближайшем будущем покинуть «сею скромную обитель», но чинить препятствий не стали. Мудрое решение. Они старательно сделали вид, что не замечают незваного гостя, и незваный гость отвечал взаимностью. Держался в стороне от деревни, не вступал первым в контакт, вел себя, точно мышь, затаившаяся в амбаре с зерном… Смешное сравнение. Колонистам нравилось.
Через сутки он покинет этот мир.
— Нет. Ты не страшный!
Слова Николь вывели Лора из мимолетного ступора. Не страшный?
— А если я скажу, что умею и люблю убивать, ты испугаешься?
Желтые глаза андроида отсвечивали краснотой. Жуткое зрелище.
— Не-а! Не поверю…
Николь шмыгнула остреньким носом и уселась прямо на землю, бережно устроив медведя на коленях. Песок скрипнул под ее ногами, когда она попыталась скрестить их, неестественно вывернув в суставах – копировала позу Лора. Внезапно девчушка громко ойкнула – от боли – и прекратила попытки переломать хрупкие, детские кости. Поняла – хорошего не выйдет, а сделаться калекой можно.
— Не поверю, — продолжала Николь. — По-моему, ты…ммм…симпатичный и совсем не злой. Ну, может, немножечко странный, только совсем-совсем не страшный… Хотя мой папа, почему-то называл тебя Диаволом.
Настал черед удивляться Лору. Дьяволом? Какая честь. Если он не ошибался, то отвратительнее дьявола христианская душа твари не знала. Устами ребенка…
— Ты веришь отцу?
Николь ошарашено уставилась на Лора громадными карими глазами, полными укора.
— Верю! Он ведь мой отец!
— Ясно, — продолжал Лор. — И правильно делаешь. Я – дьявол, или как вы его называете… Я – зло. Теперь боишься?
— Нуууу… Не боюсь.
— Зря…
Дети любой расы – существа удивительные, наивные, глупые, слабые, жалкие и при все при том обладающие противоестественной, всеохватывающей мудростью, идущий откуда-то из глубины их… чего? Этого Лор не знал. Он не менялся от рождения. Да и рождения у него тоже не было… Всего лишь в один чудесный день он размежил веки и понял, что живет. Прозаично…
— Расскажи мне о себе, пожалуйста, — робко произнесла Николь, теребя тонкими пальцами плюшевую морду медведя, весело взиравшего на округу пустыми серебристыми бусинами. — Папа говорил, что ты не человек. Это как?
— Неприятно.
— Неприятно?
Лиловая полоса на востоке медленно чернела. Сумерки сгущались.
— Неприятно. Это все, что ты должна знать. Я – не человек, это отвратительно. Я убийца. Это отвратительно вдвойне. Я – Дьявол, а тебе пора уходить.
Николь хмыкнула. Как-то по-взрослому.
— Папа говорил, что и Диавол… Ну, если сильно-сильно постарается, может искупить вину и вернуться на небо…
Глаза девчонки мечтательно блестели.
— Ты пробовал искупить вину и не быть Диаволом?
— Нет.
Умей Лор искренне смеяться, он бы непременно сейчас расхохотался, обливаясь слезами, давясь смехом и чувствуя, как живительное тепло разливается по телу. Но он не умел смеяться. Искренне.
— И все-таки, я думаю, что ты хороший… Просто тебя еще никто не полюбил, вот ты и не хочешь переставать быть Диаволом. Я бы… — Николь заговорила шепотом. — Я бы могла тебя полюбить… Ясно, после того, как ты пообещаешь стать добрым! Обещаешь?
— Нет… Уходи, ты мне не нужна.
Губы девочки дрогнули. По щекам разбрелись алые пятна лихорадочного румянца.
Ничего, думал андроид, жизнь – штука сложная, пусть привыкает…
— Ну и ладно! Ты противный! Папа был прав…
Николь еле сдерживала рыдания. Детей так легко обидеть! Лор без интереса следил, как девчонка порывисто вскакивает на ноги, как из-за ее неловких движений взметаются тучи красной пыли, следил, как она утирает нос кулачком, всхлипывает и швыряет медведя на землю…
— А я хотела сделать тебя подарок!


II

Темнота опустилась на далекий, забытый мир. В небе сияла искрящаяся сеточка звезд. Собаки прекратили лай и улеглись спать по своим теплым конурам.
Лор сидел на камне, вглядываясь в бесконечную пустоту небесного пространства, и думал, что пока в мире есть хоть одна пятилетняя девочка, каждый Дьявол еще может рассчитывать на Спасение.
Плюшевый медведь с полуоторванным ухом лежал рядом и тоже смотрел ввысь. Казалось, что он улыбается….

@темы: Star Trek

---

Петра Смирнова с детства восхищала красота человеческого тела. Особенно женского. Чарующая игра мускул под кожей, пористая вселенная костной ткани, плавные изгибы и нежные формы. Это была загадка, требующая ответа. Откуда берется красота? Что такое красота? Кто ее создал? Этими вопросами Петя Смирнов мучился едва ли не от рождения… А затем открыл для себя чудесную науку анатомию. И захотел стать врачом. Желательно хирургом. Кто, как не хирург по долгу службы ежедневно вмешивается в святая святых, приоткрывает завесу тайны…?
Хорошая была мечта. Только несбыточная. Окончив школу с отличием, Петр Смирнов поступил в институт на хирургический. Обрадовался. Однако после первого же посещения морга, понял – не его. Правильно понял. Какой, спрашивается, из человека хирург, если этого человека от одного вида крови выворачивает наизнанку? Что уж говорить про вскрытия? Стоило профессору распороть грудину трупа, обнажить ребра, ткани и органы, Петр поочередно: побелел, покраснел, позеленел, посинел. А потом некультурно опорожнил желудок прямо на пол. Вот тут он и испугался, как бы не довелось изучать анатомию на примере собственных кишок.
Из института пришлось уйти. Горевал Петя долго. Но не вечно. В итоге его посетила замечательная мысль: если я не могу изучать красоту сотворенного эволюцией, то почему бы мне не поработать самой эволюцией? И Петя поступил на робототехнический. Быстро понял – это призвание. Механическая красота ничуть не уступала органической. Тут Петр Смирнов загорелся новой мечтой – создать андроида. Женщину. Совершенную. Идеальную. Богиню. Афродиту, Фрею, Поппею, Гипатию Александрийскую, Венеру. Красавицу, умницу, спортсменку, к счастью, не комсомолку…
Годы тянулись медленно, работа еще медлительнее. Черепаший шаг времени и не думал ускоряться. Петя стал известным профессором-робототехником. Каждую свободную минутку посвящал работе, недосыпал, недоедал, недопивал. Женой и детьми не обзавелся. Хотя какая разница? Кому нужно то, что через лет тридцать-сорок превратится в вязкую, зловонную лужицу мертвой ткани? Ведь приятнее же иметь дело с вечным?!
Время шло. Петя работал. И доработался. Фрея-Афродита была почти готова. Пара штрихов и можно активировать. Высокая, стройная, зеленоглазая, медноволосая. Как предполагалось красавица и, должно быть, умница. Позитронный мозг последней модели, собственнолично разработанный, кожа неотличимая от натуральной. Совершенство.
Петя засмотрелся на свое произведение и не заметил, как в лабораторию кто-то вошел. Это была секретарша, по совместительству уборщица. Катерина Семеновна Чапек. Женщина лет сорока, полноватая, блондинистая – ничего особенного. Петя поспешно накрыл Фрею-Афродиту простыней.
— Петр Анатольевич, может кофе? — Поинтересовалась она.
— Не сейчас! — нервно отвечал Петя. — Не видите, я занят!
— Вижу-вижу. Просто спросила. Кстати, рабочий день давно закончился. По крайней мере Ваш. А мне еще убираться надо!
— Хорошо, хорошо. Скоро уйду…
— Угу…
Петя посмотрел вслед уходящей уборщице-секретарше. Глазом специалиста отметил, что бедра у нее толстоваты…

Эту ночь Петя не спал. Все думал про Фрею, какая она замечательная, восхитительная и превосходная. На следующий день на работу он пришел не выспавшийся, зато счастливый. Наступал момент триумфа. Последние штрихи были заштрихованы. Все выглядело отлично.
Петя активировал Фрею. Фрея открыла глаза. Осмотрелась.
— Ну, здравствуй, красавица, — всхлипывая, произнес Петя.
— Назначение? — Медовым голосом спросила Фрея.
— Что?
— Назначение.
Вдруг Петя почувствовал острое недомогание. Назначение? Какое еще назначение? Жить, радоваться, дарить красоту людям!
Фрея молчала. Петя думал. Время семенило черепашьим шагом.
Зеленые глаза андроида блестели. Петя думал.
Петя додумался.
Голос его почему-то дрожал, когда он произнес:
— Пляши!
— Плясать? — Не поняла Фрея, склоняя красивую головку на бок. — Что?
— Пляши польку.
Фрея сплясала.
— Теперь пляши в присядку.
Фрея сплясала и в присядку.
— Покажи язык.
Фрея показала. Петя расплакался. Но успокоился быстро. Сердце в груди часто-часто билось.
— Петр Анатольевич, наигрались? Мне еще убираться!
Петя обернулся. Судорожно вытер слезы кулаком.
— А, Катерина Семеновна, это вы!
— Кто еще? Не Боженька же. Ну что, Вы уже закончили? Мне убираться надо. Зарплату получать. Я ж в доме одна… детей кормить надо.
И вдруг Петя понял. Все понял. Понял и улыбнулся.
— Слушайте, Катенька. Можно мне называть Вас Катенькой?
Секретарша-уборщица кивнула.
— Может кофе выпьем? Спешить нам некуда. Убраться успеете, а?
— А что, можно.
И они пошли пить кофе. Фрея осталась в лаборатории, так и не выяснив своего назначения.
А Петя понял, что и с толстыми бедрами, морщинками и крашеными волосами человек тоже может быть красивым.

@темы: Творчество

---

В виду присутствия вокруг планеты некого метаморфического информационного поля, каждая ваша вскользь брошенная мысль рискует обернуться явью. Особенно если это мысль о сказках. Я давно уже пожалел, что позволил себе думать о высших материях, прекрасных принцах и обворожительных принцессах, потому как любой уважающий себя сказочный герой никогда не ходит по одиночке (кто-то же должен стелить перед ним красную ковровую дорожку?). Судите сами, в любой сказке вслед за Красной Шапочкой обязательно появляется Серый Волк, а за прекрасным принцем неспешной скользящей походкой на сцену выплывает обворожительная принцесса (именно выплывает, ведь принцессам, в отличие от простолюдинок не положено по статусу ходить, бегать и прыгать, им полагается либо выплывать, либо сутки на пролет валяться в постели на тридцати восьми матрацах, изнывая от колкой горошины, которую, не исключено, кто-то по неряшливости таки забыл подсунуть под последний матрац) с белозубой улыбкой, премиленькими золотистыми кудряшками в нежно-персиковом платьице с рюшами и похотливым взором старой вдовы, вот уже порядка шестидесяти лет всякое полнолуние оборачивающейся напудренной куртизанкой и… да, по-прежнему оставаясь где-то в глубине души принцессой, выплывающей на тропу охоты за прекрасным принцем, или, если повезет, загулявшим моряком в летальной стадии опьянения. Сказки обожают становиться былью, ну, или исторгать своих героев из туманных лесов и каменных замков в самую обычную реальность. Недавно я позволил себя крепко задуматься о природе боргов, за что немедленно понес тяжелую кару и практически был ассимилирован.
Мораль: думайте о деньгах. Рано или поздно на вашу голову может свалиться целый мешок. Вот только распоряжаться ими смогут, увы, лишь ваши родственники. Как правило, по похоронным нуждам.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Ну как же я все-таки устал... От безделия, от труда, от всего. Подарите мне разнообразие, а я отдам полцарства... Царевну и коня.

---

Первооткрыватель – это прежде всего человек, умеющий очень хорошо орудовать метафизической лопатой под аллегорической пирамидой, засыпанной трансцендентальным песком. Не верите? Подумайте сами, ведь для того, что бы что-то найти сперва это что-то нужно спрятать. Хорошенько закопать под самым приметным дубом и непременно пометить крестиком на карте, которую никогда и не при каких условиях никому не показывать. Никогда и не при каких. Только в этом случае можно ожидать положительного результата и быть уверенным, что однажды открытие-таки состоится. Поскольку нет ничего приятнее для души человеческой, чем ковыряние в грязи под могучим корнями истории, уходящими в глубь веков на такую невероятную… глубину (думаете, это тавтология? Смею вас уверить – как бы не так. Если вышина уходит ввысь, ширина уходит вширь, то глубина, путем нехитрых логических вычислений, уходит исключительно вглубь)… что рано или поздно показывается с другого конца. Или хотите – полушария. Главное в деле первооткрывателя не бояться испачкать рук да обломать ногтей и тогда, поверьте на слово, вас ждет успех. Вечная слава и медаль. Но смотрите не переусердствуйте – если долго и методично подкапывать слои истории и реальности, можно ненароком провалиться в какую-нибудь третьесортную альтернативную вселенную. А это, как минимум, печально.

@темы: Просто

---

Кхм, вернулся пообвыкся, расписался. Занялся ролевкой. Конечно, терпения моего едва ли хватит на месяц, а увлеченности и того меньше. Но временами невольно тянет заняться ерундой, поднакопить сил, и через день-два вернуться к серьезным вещам. Голову необходимо проветривать. В затхлом и пыльном помещении обычно заводятся тараканы.